К дню рождения Маяковского

К дню рождения величайшего поэта — яркие стихи, обычно их редко вспоминают, больше про флейты и прочее раскрученное. А он очень точно подмечал про обряды и слепую тупость следования догмам. Сто лет прошло — многие советы можно заново печатать.

КОМУ И НА КОЙ ЛЯД
ЦЕЛОВАЛЬНЫЙ ОБРЯД

Верующий крестьянин

или неверующий,

надо или не надо,

но всегда

норовит

выполнять обряды.

В церковь упираются

или в красный угол,

крестятся,

пялят глаза, —

а потом

норовят облизать друг друга,

или лапу поповскую,

или образа.

Шел
через деревню

прыщастый калека.

Калеке б этому —

нужен лекарь.

А калека фыркает:

«Поможет бог».

Остановился у образа —

и в образ чмок.

Присосался к иконе

долго и сильно.

И пока

выпячивал губищи грязные,

с губищ

на образ

вползла бациллина —

заразная,
посидела малость
и заразмножалась.
А через минуту,

гуляя

ради

первопрестольного праздника,
Вавила Грязнушкин,

стоеросовый дядя,

остановился

и закрестился у иконы грязненькой.

Покончив с аллилуями,
будто вошь,
в икону

Вавила

вцепился поцелуями,

да так сильно,

что за фалды не оторвешь.

Минут пять

бациллы

переползали

с иконы

на губу Вавилы.

Помолился

и понес бациллы Грязнушкин.

Радостный идет,

аж сияют веснушки!

Идет.
Из-за хаты

перед Вавилою

встала Маша —

Вавилина милая.

Ради праздника,

не на шутку

впился Вавила

губами

в Машутку.

Должно быть, с дюжину,

бацилла за бациллой,

переползали в уста милой.
Вавила

сияет,

аж глазу больно,

вскорости свадьбу рисует разум.
Навстречу — кум.

«Облобызаемся

по случаю престольного!»

Облобызались,

и куму

передал

заразу.

Пришел домой,

семью скликал

и всех перелобызал —

от мала до велика;

до того разлобызался в этом году,
что даже

пса
Полкана

лобызнул на ходу.

В общей сложности,

ни много ни мало —

слушайте,

на́ слово веря, —

человек полтораста налобызал он
и
одного зверя.
А те
заразу

в свою очередь

передали —

кто — мамаше,

кто — сыну,

кто — дочери.

Через день

ночью

проснулся Вавила,

будто
губу ему

колесом придавило.

Глянул в зеркало.

Крестная сила!

От уха до уха

губу перекосило.

А уже
и мамаша

зеркало ищет.

«Что это, — говорит, —

как гора,

губища?»

Один за другим выползает родич.
У родичей

губы

галоши вроде.

Вид у родичей —
не родичи,

а уродичи.

Полкан —

и тот

рыча

перекатывается

и рвет губу сплеча.

Лизнул кота.

Болезнь ту

передал коту.

Мяукает кот,

пищит и носится.

Из-за губы

не видно переносицы.

К утру взвыло всё село —
полсела

в могилы свело.

Лишь пес

да кот

выжили еле.

И то —
окривели.
Осталось

от деревни

только человек двадцать —

не верили,

не прикладывались

и не желали лобызаться.

Через год

объяснил

доктор один им,

что село

переболело

нарывом лошадиным.

Крестьяне,

коль вывод не сделаете сами —

вот он:
у образо́в не стойте разинями,
губой
не елозьте грязными образа́ми,
не христосуйтесь —

и не будете

кобылогубыми образинами.

[1923] В.В. Маяковский

КРЕСТИТЬ —
ЭТО

ТОЛЬКО

ПОПАМ РУБЛИ СКРЕСТИ

Крестьяне,

бросьте всякие обряды!

Обрядам

только попы рады.

Посудите вот:
родился человек

или помер —

попу доход,
а крестьянину ничего —

неприятности кроме.

Жил да был мужик Василий,
богатый,

но мозгами не в силе.

Родилась у него дочка —
маленькая,

как точка.

Не дочь,

а хворо́ба,

смотри в оба.
Надо бы

ее
немедленно к врачу,

да Василий говорит:

«Доктора́ —

чушь!

Впрягу Пегова

и к попу лечу.

Поздоровеет моментально —

только окрещу».

Пудами стол

уставили в снедь,

к самогону

огурцов присовокупили во́з еще.

Пришел дьякон,

кудластый, как медведь,

да поп, толстый,

как паровозище.

А гостей собралось ради крестин!!!
Откуда их

столько

удалось наскрести?!

Гости
с попами

попили,

попели

и, наконец,

собралися вокруг купели.

Дьякон напился,

аж не дополз до колодца,

воду набрал —

из первого болотца.

Вода холодная да грязная —
так и плавают микробы разные.
Крестный упился

и не то что троекратно —

раз десять окунал

туда и обратно.

От холода

у бедной дочки

ручки и ножки —

как осиновые листочки.

Чуть было

дочке

не пришел капут:

опустили ее

в воду

вместе с головою,

да дочка

сама
вмешалась тут,

чуть не надорвалась в плаче

и в вое.

Тут ее
вынула крестная мать
да мимоходом

головкой о двери — хвать!

Известно одному богу,
как ее не прикончили

или не оторвали ногу.

Беда

не любит одна шляться —

так вот

еще,
на беду ей

(как раз

такая святая подвернулась в святцах),

назвали —

«Перепетуей».

После крестин

ударились в обжорку

да в пьянку,

скулы
друг другу

выворачивали наизнанку.

Василий

от сивухи не в своем уме:

начисто

ухо
отгрыз куме.

После крестин

дочка

прохворала

полтора годочка.

Доктора отходили еле.
От крестной

ножки все-таки

окривели.

Подросла

и нравится жениховским глазам уж.

Да никак Перепетуи

не выдать замуж.

Женихи говорят:

«При таком имени —

в жены никак не подходите вы́ мне».
Зачахла девица

из-за глупых крестин,

так
можно

дочку

в гроб свести…

А по-моему,
не торопись при рождении младенца —
младенец никуда не денется.
Пойдешь за покупками,

кстати

зайди и запиши дитё в комиссариате.

А подрос,

и если Сосипатр не мил

или имя Перепетуя тебе не мило —
зашел в комиссариат

и переменил,

зашла в комиссариат

и переменила.

[1923] В.В. Маяковский